Сначала было слово. И это слово было... «агрессор». Мы его записали в принятый со второй попытки закон о деоккупации/реинтеграции Донбасса и на этом... остановились. Сначала думали разорвать с агрессором дипломатические отношения. Но прилетела «муха-сцыкотуха» и отговорила. Теперь у нас все очень запутанно. «Эй, Россия, ты агрессор! – И что теперь? – Да ничего... Уже и сказать нельзя...»
Раз агрессор установлен в законодательном порядке, то, думаю, пора определиться в стратегическом вопросе: мы его этим нашим законом на войну вызывать будем или это просто “а поговорить?”. Причем, поскольку закон наш внутренний и не распространяется на международное правовое поле, в отличие от всяких там резолюций ООН, конвенций, международных соглашений и т.п., выглядит происходящее как разговор самих с собой. Депутаты сами у себя спрашивают: надо ли нам разрывать с агрессором дипломатические отношения? И сами себе отвечают: ни в коем случае.
Более того, когда агрессор со своей стороны намекнул на разрыв Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Россией и Украиной, подписанного еще Леонидом Кучмой и Борисом Ельциным в 1998 году (14 января об этом заговорили в Госдуме), мы очень возмутились. Безобразие какое: мало того, что агрессор, так еще и дружить не хочет.
http://versii.com/news/374891/Таки шизофрения.